SteelOrbis поговорил с Луисом Редшоу, основателем и генеральным директором Redshaw Advisors Ltd., о политике ЕС в области гарантий и последствиях CBAM.

Как вы оцениваете последнее заявление ЕС относительно его политики гарантий?

Последние защитные меры, предложенные Комиссией ЕС для защиты производства стали в ЕС, призваны ограничить влияние глобального переизбытка производственных мощностей на производителей в ЕС и повысить прослеживаемость импортируемой стали. Ожидается, что эта мера окажет инфляционное воздействие на цены на сталь в ЕС, что, в свою очередь, отразится на потребителях, производящих сталь. Требование плана «плавить и разливать» особенно актуально при любом обсуждении механизма регулирования углеродных границ ЕС (CBAM), поскольку оно улучшает отслеживаемость. Прослеживаемость лежит в основе CBAM ЕС, поскольку импортеры теперь должны продемонстрировать влияние импортируемой стали на выбросы углекислого газа. Однако политика гарантий в сочетании с обязательствами CBAM значительно усложняет работу импортера с административной точки зрения и делает ее более рискованной.

Эффективны ли эти торговые меры для обеспечения равных условий игры или они искажают конкуренцию?

Новые защитные меры ЕС в отношении стали специально разработаны для создания более равных условий путем защиты отечественных производителей от недобросовестных торговых последствий, вызванных глобальным избытком производственных мощностей, особенно на субсидируемых или искаженных рынках, таких как Китай. Поскольку такие мнения о нарушениях конкуренции могут варьироваться в зависимости от точки зрения, ограничение импорта явно является антиконкурентным, но также антиконкурентным является субсидирование и сбыт товаров на другом рынке. Импортеры воспримут эти меры предосторожности как несправедливое увеличение своих издержек по сравнению с конкурентами, в то время как производители из ЕС выиграют от того, что рынок не опустится ниже экономически приемлемого уровня из-за субсидирования иностранного производства, поэтому они сочтут это абсолютно справедливым. Насколько эффективными будут торговые меры, станет ясно только со временем, но с объективной точки зрения эти меры, скорее всего, скорее оправданы, чем нет.

Каковы, по вашему мнению, основные проблемы CBAM и какие последствия вы ожидаете для торговых потоков?

В настоящее время CBAM страдает от пробелов в информации, которые не позволяют импортерам количественно оценить и зафиксировать свои издержки. Несмотря на финансовые обязательства CBAM ЕС, которые вступят в силу в 2026 году, сегодня это проблема для тех компаний, которые стремятся зафиксировать цены на поставки в 2026 году. Основной из факторов неопределенности является несвоевременная публикация контрольных показателей CBAM, что не позволяет компаниям рассчитать свои обязательства по сертификатам CBAM и, следовательно, свои затраты. Это заставило компании изменить свой подход к рынкам, например, создавать запасы товаров, на которые распространяется действие CBAM, до вступления в силу 1 января. Другие компании полностью готовы к финансовым рискам, а некоторые и вовсе откладывают сделки до тех пор, пока не будет ясности.

Второй по значимости проблемой является риск изменения цены сертификата CBAM. ЕС не будет выпускать в продажу сертификаты CBAM, действительные для импорта в 2026 году, до февраля 2027 года, что, на первый взгляд, лишит импортеров возможности управлять своими расходами с учетом рисков. Однако, поскольку цены на сертификаты CBAM будут привязаны к ценам на льготы ЕС (EUA), компании могут получить «грязное» (т.е. неточное) хеджирование, покупая сертификаты EUA. Поскольку трейдеры/импортеры выживают за счет низкой маржи, этого может оказаться недостаточно, поэтому для более точного преодоления этого разрыва были запущены новые продукты для управления рисками, такие как виртуальный сертификат CBAM (VCC).

Учитывая, что CBAM влечет за собой потенциально существенные дополнительные издержки для менее эффективных производителей, произойдет перераспределение ресурсов, что приведет к нарушению логистики на том конце цепочки поставок, где находится производитель. Что касается торговых потоков, то углеродоемкие товары будут перенаправлены в страны, где нет тарифов на выбросы углерода, а более экологически чистые товары будут в основном перенаправлены в Европу. Со временем этот эффект будет усиливаться, поскольку поэтапное внедрение CBAM снижает вероятность того, что углеродоемкие товары попадут на европейские берега. Из-за поэтапного характера CBAM трудно точно предсказать, насколько сильно изменятся торговые потоки, поскольку это изменение будет постепенным, а цены на углерод в ЕС могут быть очень волатильными. Что более определенно, так это то, что спрос со стороны Европы, по крайней мере, немного снизится из-за более высокой стоимости товаров, на которые распространяется CBAM, в ЕС.

Считаете ли вы, что существующие механизмы финансирования ЕС достаточны для поддержки перехода к «зеленой» технологии производства стали?

В рамках Исследовательского фонда угля и стали (RFCS) сталелитейный сектор получит 100 млн евро на проекты, направленные на прорывные технологии, такие как улавливание, хранение и утилизация углерода, интенсификация технологических процессов и сокращение выбросов CO2 из железной руды. Кроме того, соглашение ЕС о чистой промышленности предусматривает мобилизацию более 100 миллиардов евро на поддержку экологически чистого производства в целом, включая производство стали. Инновационный фонд, финансируемый за счет продажи оборудования ЕС Allowances ориентирована на внедрение первых в своем роде технологий, а доходы от аукционов ЕС по предоставлению пособий могут быть использованы в качестве государственной помощи для реализации проектов любого рода. Таким образом, теоретически для поддержки «зеленой» металлургии доступно много денег, однако не все они будут потрачены на один сектор.

Ключевым фактором перехода на «зеленую» сталь являются затраты на сокращение выбросов в сталелитейном секторе, которые в настоящее время оцениваются примерно в 150 евро за тонну углерода. Окупаемость «зеленых» сталелитейных заводов маловероятна до тех пор, пока цена на углерод (которая в настоящее время колеблется в районе 80 евро) не приблизится к этому показателю. Текущие прогнозы предполагают, что этот порог будет достигнут в 2031 году. Таким образом, несмотря на имеющиеся субсидии, мы считаем, что этот переход произойдет значимым образом только тогда, когда появится сильный сигнал о повышении цен на углерод или снизятся затраты на борьбу с выбросами.

Каким вы видите баланс между экологическими целями и глобальной конкурентоспособностью?

Достижение сокращения выбросов зависит от замены доменных печей производством на основе водорода и электроэнергии. Согласно некоторым аналитическим данным, примерно 20 процентов объявленных водородных проектов (около 29 ГВт мощности) по всей Европе были приостановлены или отменены, главным образом из-за проблем с экономической жизнеспособностью, нехватки финансирования и неопределенного спроса на чистый водород. Очевидно, что декарбонизация обходится дорого, и поэтому, если все остальные страны не отнесутся к смягчению последствий изменения климата так же серьезно, как Европа, глобальная конкурентоспособность будет серьезно подорвана мерами по выравниванию условий труда со стороны правительств, стремящихся устранить свой углеродный след.

CBAM ЕС вызывает интересные изменения в странах, которые являются крупными экспортерами в Европу, подталкивая их к внедрению или укреплению собственных механизмов ценообразования на выбросы углерода для поддержания беспрепятственного доступа на рынки ЕС. При правильном внедрении эти формирующиеся углеродные рынки естественным образом выровняют условия игры с точки зрения затрат на выбросы углерода, сократят утечку углерода и снизят риски для инвестиций в экологически чистую сталь во всем мире.

steelorbis.com

Источник